Книга Оксфорд и Кембридж. Непреходящая история  - Петер Загер

Робинсон-колледж – первый колледж, созданный и для мужчин, и для женщин, со всеми функциями академического существования, включая возможность проведения конференций во время каникул. До сих пор колледж достроен только на две трети, в планах – возведение северного крыла.

Напротив, на Гершель-роуд, Клэр-колледж в 1966 году построил собственный колледж для молодых ученых Клэр-холл по проекту английского архитектора Ральфа Эрскина, проживающего в Стокгольме. Традиционной концепции колледжа с его крупными структурами он противопоставил академическую деревню: группы домов, апартаменты и общие помещения, соединенные небольшими двориками. Колледж получился домашним и неформальным, как никакой другой. Экспрессивные линии, своенравные силуэты, натуральные материалы, удивительная смена уровней – это современное продолжение викторианского Вест-Энда в Кембридже, где доны когда-то имели собственные виллы и сады.

«А теперь совсем о другом». В 1955 году сэр Уинстон Черчилль оставил пост премьер-министра и еще десять лет до смерти скучал. Влиятельные друзья решили сподвигнуть пенсионера на образовательно-политическую инициативу, одновременно поставив ему национальный памятник, и создали в 1960 году Черчилль-колледж.

Этот первый колледж, названный в честь еще живущего человека, – кульминация культа Черчилля в послевоенные годы. Из всех стран империи приходили пожертвования на строительство колледжа: медь из Родезии, ковры из Индии, древесина из Австралии, Новой Зеландии и Нигерии. Академический шарф и гребные лодки колледжа выкрашены в цвета Черчилля на скачках – шоколадный и розовый. «Вперед!» – гласит девиз колледжа, ключевое слово в знаменитой речи Черчилля в мае 1940 года «Кровь, пот и слезы»[98], пропускной пароль, приобретающий новый оттенок в риторике вокруг учреждения этого колледжа. Девиз «Вперед!» в конце 50-х, в самый разгар холодной войны, означал, что Черчилль-колледж должен создать новую, техническую элиту, которая обеспечит Великобритании ведущие позиции.

По примеру Массачусетского технологического института, акцент в образовании делается на естественных науках. Согласно уставу, семьдесят процентов студентов и доцентов должны быть математиками, инженерами или естествоиспытателями. Первым ректором, призванным еще Черчиллем, стал нобелевский лауреат, физик-ядерщик сэр Джон Кокрофт. Однако на входе по классической кембриджской традиции мы читаем гекзаметр Вергилия в качестве девиза: «Счастлив тот, кто мог познать причины вещей».

Этот колледж финансирует не государство, а промышленность и частный бизнес. Это учреждение королевского масштаба в смысле пространства и персонала, в котором изначально было шестьдесят членов (теперь более ста сорока) и пятьсот сорок студентов. Пройдя между кирпичными пилонами, минималистской абстракцией сторожевых ворот, мы входим в колледж и перед нами открывается комплекс строений и газонов, разбросанных с такой широтой и щедростью, словно эта территория площадью семнадцать гектаров – только начало бесконечных возможностей.

Между 1959 и 1968 годом компания Richard Sheppard, Robson & Partners построила серию из десяти внутренних дворов, студенческие общежития из коричневого жженого кирпича с бетонными поперечными полосами, похожими на смотровые щели, и большими эркерными окнами. Как сателлиты кружат эти дворы вокруг ядра колледжа, общих помещений, столовой, аудиторий, библиотеки. Традиционная планировка дворов и кампусный ландшафт находят здесь новое единство. Это архитектура 1960-х: деловитость плоских крыш, окна с рамами из тикового дерева и легкий налет брутальности. Грозный, как военная речь Черчилля, тремя цилиндрическими бетонными сводами возвышается над окрестностями холл колледжа.

На траве расположилась скульптура Барбары Хепуорт с шармом абстракции 1960-х годов – Four-square Walk Through, четыре ломтя эмментальского сыра из бронзы.

А другой фрагмент эпохи между тем покинул колледж: историк литературы Джордж Стайнер. Вместо положенного преподавания среднего периода в творчестве Драйдена он интерпретировал лирику по Марксу и Фрейду, говорил в переполненных залах о структурализме, культуре и варварстве и других неортодоксальных предметах, что снискало ему нелюбовь со стороны академического истеблишмента и увеличило популярность среди студентов, во всяком случае во время вьетнамской войны. Джордж Стайнер был литературным гуру, но кафедру получил, только покинув Кембридж в 1974 году.

На тот случай, если вы ищете часовню колледжа, она находится в дальнем углу кампуса. Изначально ее должны были построить у входа, потом решили не строить вообще. Часовня – анахронизм, во всяком случае в обществе людей, занимающихся естественными науками, возмущался ученый-генетик Френсис Крик. «Говорят, что в городе церкви стоят наполовину пустые, – написал он Черчиллю 12 октября 1961 года. – Вот пусть и ходят туда». К своему протестному письму знаменитый ученый приложил десять гиней на финансирование борделя для колледжа: это было бы очень полезное заведение, писал Крик, и со временем гетеры колледжа получили бы такое же право обедать в колледже, как капелланы.

В 1967 году в колледже все же появилась часовня, построенная в экуменическом стиле на частные пожертвования. Содержится она тоже на собственные средства, и так демонстративно расположилась на краю спортивной площадки, что ее скорее можно принять за эксцентричную общественную уборную. За холодными стенами прячется насыщенный интерьер. Часовня в плане повторяет греческий крест и содержит витражи Джона Пайпера (1970).

На поросшем травой склоне между часовней и колледжем в 1992 году был открыт Мёллер-центр. Вытянутое, светло-коричневое строение из клинкерного кирпича, с поясом из песчаника и цилиндрической крышей, «словно выдавленная из тюбика зубная паста» (The Observer). Чуть в стороне стоит восьмиугольный бельведер со стеклянным пирамидальным куполом. Это конференц-центр и в то же время отель на семьдесят номеров был построен по проекту датского архитектора Хеннинга Ларсена. Учредил его на собственные средства соотечественник Ларсена Мерск Маккинни Мёллер, транспортный и нефтяной магнат и большой почитатель Черчилля.

Сэр Уинстон оставил колледжу не только собственноручно посаженные дуб и шелковицу, но и свои литературные, политические, личные записки и документы огромной исторической важности. Вообще же Архивный центр Черчилль-колледжа хранит наследие около трехсот политиков, военных и ученых, от премьер-министра Клемента Эттли до эмигрантки Лизы Мейтнер. Выпускница Оксфорда Маргарет Тэтчер тоже доверила свой архив этому кембриджскому колледжу, а не Бодлианской библиотеке – маленькая месть за то, что Оксфорд отказал ей в почетной степени доктора.

Покидая колледж, стоит дойти до угла по Сториз-уэй. На южной стороне улицы вы увидите несколько зданий Arts & Crafts рубежа xix и xx веков, пять из них – по проекту Хью Маккея Бейли-Скотта (дома № 29, 30, 48, 54 и 56). Самый известный, дом № 48, продан в 2000 году более чем за миллион фунтов.